Острова свободы

Оcтрова свободы
Осу - изобретателю, мореплавателю, романтику, волшебнику, тунеядцу и алкоголику - в день рождения

 

У реки воздушным шаром стоит собранный старым одесситом Сечкиным по чертежам Оса-мореплавателя надувной магазинчик капитана в отставке «Гуси». День рождения сегодня у капитана Гуси. Вот он улыбается по этому в своей белой капитанской фуражке, и шампур с шашлыком крутит в руках, как штурвал. А Насте, 10 летней дочке капитана Гуси, скучно. Музыка бьется, как пойманная рыбка. Гости все сидят, и пьют, и кушают мясо с арбузами. И только на батуте весело прыгает Димка, велосипедист.

И тут я подбегаю к Насте. «Мы отплываем, - кричу я ей, и мы впрыгиваем с ней на деревянный понтон, что это такое – все сидят! А нам нужно движение! А нам нужен ветер»!
«Урааа!» – кричит Настя. И в знак одобрения мотает ногами в воде. Совсем близко противоположный замусоренный берег. Но тут мы отталкиваемся и ….
Серебрится до горизонта море на солнце. В синеве над нами белые паруса и чайки!
«Убрать ноги из воды, - командую я – может отцапать акула. Держим курс прямо на юг! Ос наконец-то шел свой остров свободы. Он ждет нас на свом острове и день рождении».
И белая чайка, пролетавшая сверху, хрипло подтверждает: «Киндзадза»!

Мы совсем устали бороться с волнами в нашем девчачьем составе, когда на поверхности моря всплыл молодой человек, смахивающий на велосипедиста Димку. Рядом с ним плыл, сверкая огромной серебряной трубой, патефон.

Он поклонился нам в воде. И весело и грустно улыбнувшись, представился: «Дима. Эквилибрист. Умею танцевать палестинское танго на канате и прыгать - на чем угодно и как угодно. На корабле, где я плыл, слишком много пили. У меня другие цели и задачи в этой жизни. Поэтому я взял все свое с собой и прыгнул в воду. А сейчас я встретил вас». Тут он снова поклонился и в полсекунды вскочил на палубу, где сделал вначале сальто вперед, а потом назад. И со словами, «под эту пластинку я кручу свои самые знаменитые трюки», завел патефон, на все четыре стороны зазвучали красивые слова из «Палестинского танго» Вертинского:
И в том краю, где нет ни бурь, ни битвы,
Где с неба льется золотая лень
Еще поют какие-то молитвы,
Встречая ласковый и тихий Божий день.

Тут в воде появилась пузатая бутылка. Я вытащила ее. Никакого письма внутри не отказалась. Зато чисто пахнуло крепким ромом. «Ой, - крикнула Настя, смотри, апельсины плывут по воде!» За апельсинами появился большой зелено-оранжевый попугай с черными крыльями и хохолком, который агрессивно и раздраженно кричал: «Научите Гаррисона играть в бильярд. Научите Гаррисона играть в бильярд!»

Мы выпили с грустно-веселым эквилибристом Димой рома. Закусывать было нечем. Настя съела все апельсины. Тут запахло жареным, и мы оказались в клубе.
«Это какой-то шпионский клуб, - сказал Дима, - вход по отпечатку пальца».
«Куда пропало море, - захныкала Настя, - я не люблю, когда так много курят». Дыма действительно было очень много. «А дыма без огня не бывает», - сказал эквилибрист, покачав пальцем. «Правильно, - закричал маленький человечек в толстых очках, появившийся вдруг с красным огнетушителем, - Поэтому будем тушить». Неясная толпа вокруг начала редеть, таять, испаряться, из нее слышались крики.

«Я на море хочу, - захныкала Настя, там солнце, ветер и апельсины».
«Есть», - ответил эквилибрист, взяв Настю за руку. Ищем выход. И мы забегали по клубу, прячась от струй, и вдруг увидели…
«Катапульта!» – завопили мы. И бросились к ней. Первыми эквилибрист привязал к катапульте женщин и детей. Мы зажмурили как можно крепче глаза и …

Люди в толстых гидрокостюмах и с аквалангами за спиной ползали по дну. «Вы что делаете?» – неуверенно спросила я. «Раков собираем», - пробулькали они. На поверхности плавала белая емкость с надписью «ферри». На деревянном дебаркадере висела авоська с набранными уже раками. Я же была мокрющая, хоть волосы выжимай. Только что у меня был урок по виндсерфингу. Проходил он как обычно. Я балансировала на старом красном мустанге, привязанном за веревочку к понтону. А противные мальчишки дергали меня за веревку. И я падала, падала, падала, все время падала в воду.

Где-то играла фортепьянная мелодия, тонкая и печальная. И кто-то чуть картавящим голосом проникновенно пел
«В синем и далеком океане
Где-то возле огненной земли…»

Поющий казался знакомым, где-то я его уже слышала. Но где же эквилибрист и Настя? Где наш понтон? Мы должны плыть дальше вперед! Почему я вдруг оказалась в своем детстве? Ладно, главное, не паниковать и не торопиться, тогда все станет ясно …

Затарахтел и поехал катер, за ним вейкбордисты крутили тантрумы и бэкроллы, а так же рэлли и 360 с гребами. Эффектными движениями поправляя время от времени прилипающие гидрошорты. В одном из них я, потерев глаза, увидела эквилибриста. Вот ведь прыгучий какой!

Тут появился человек в полосатой тельняшке и в ластах на босу ногу. «Прячься-прячься – закричали все, это Вайт, Вайт идет!». Ага, поняла я, вот почему полное детство. Остров безграничной свободы, свободы от ответственности. Уплывать отсюда! Воспользовавшись всеобщим замешательством, и выпустив на волю всех раков из авоськи, я вбежала в домик. Рядом с домиком стояло фортепьяно. Внутри были громкоиговорящий телевизор, девять мурлыкающих котят на столе, и Настя, кушающая пломбир. А в стареньком компьютере в онлайне плескалось море рома, танцевали широкобедрые мулатки, и на яхте с белыми парусами отплясывал в гавайской рубашке Ос. Потрясенная, я открыла холодильник, он был весь заполнен эскимо. На верхней полке висела записка: «Зову в гости! Всех-всех-всех! Ос».
 

Вайт, задрав ноги, курил сигару, пил ром, и учил юнгу, как надо уметь проваливаться под пол. Кажется, он учил его этому уже третий час. А бедный юнга так и не мог этому научиться и был готов провалиться куда угодно, когда, к его счастью, подошел французский повар Энзо и сказал, что омлет с морским луком и звездами готов.
«Как нас уже много стало, думала Настя, - и все какие мы молодцы». Вдруг Настя подумала, что слишком нескромно и много думает, и покраснела.
Однако «Тау ле», горец, сидящий рядом, ничего не сказал. А, только задумчиво покачав головой, посмотрел на качающуюся в небе чайку. И продолжал курить трубку. Мы плыли по горному озеру. Это было сразу понятно, поскольку совершенно не было понятно, где кончалась гора, мимо которой мы плыли, и начиналось озеро, которое гору отражало. Гора и озеро были друг для друга зеркалами.
Вот с Горы вместе с нами погостить к Осу, а потом снова вернуться к свободному катанию в своих горах, плыла семья горцев – Тау ле Берт, моска ле Света, и их дочка. Красивая, как гора в озере, как озеро в горах, и по имени Таукель, что по горски значит «горное озеро».
Тау ле удивительно молчал. Он молчат о стольком многом, что нам казалось лишним что-либо еще говорить. Даже Вайт и тот замолчал! И все молчал и думал! Таким образом, все мы учились молчанию на пути к Осу и его острову свободы.

На пути мы встретили много разных островов – больших и малых, красивых и не очень, лысых и пустых. Островов со странными конструкциями, которые все время в бешенном ритме собирались и разбирались, собирались и разбирались.
Мы встретили асфальтовый остров, заполненный дорогами и небоскребами. Страшно суетящийся остров. Люди здесь все время бежали куда-то, а машины все время стояли в пробках. Но зато на крыше самого высокого небоскреба жил Карлсон. Свой пропеллер он выменял на бейсовый купол. И по утрам спрыгивал с крыши в булочную за кефиром и пышками.
На следующем острове среди маленьких и больших глыб сидел, упорно согнувшись, человек за компьютером. «Он что, взвалил на себя очень много, - спросила нас Настя, поэтому он так согнут?». Мимо человека расстилались закаты и шелестели морские рыбы. А он выпускал дым, как упрямый вулкан, насвистывал мелодии, и все создавал из тяжелых глыб воздушные замки. Когда они разрушались, человек тут же начинал строить новые. Мы звали его с собой, но он отказался.
И еще мы плыли, и еще разные мы видели острова. Острова с полями ветряков и горами зеленого чая. Острова с морями в чайную ложку и крылатыми качелями во все небо. А потом мы…
Приплыли. Так вот он, какой этот остров свободы Оса, изобретателя, мореплавателя, романтика, немного волшебника, немного тунеядца и алкоголика.

Бум! 20 черных негров, стоящие по бокам сверкающей белой яхты, выпустили наверх одновременно 20 разноцветых кайтов, и они полетели в разные стороны. Бум! На 20 столах одновременно открыли 200 бутылок шампанского и разлили по сверкающим бокалам. У трапа встречал в гавайской рубашке и белых китайских штанах своих гостей Ос. «Прошу всех наверх! – промурлыкал он, галантно добавив, - Дамы, аккуратнее». И вот мы все-все-все, и капитан Гуся со своими гостями здесь, и карлсон, и человек с острова глыб, стоим на носу яхты. Отсюда далеко-далеко, безбрежно далеко, бьет волнами бескрайний океан… «Вот он мой остров, под нами, - сказал вдруг серьезно Ос – остров без границ! Мы будем плыть на нем все время вперед, к новым ветрам, звездам. К новым островам свободы»…
Лена Андрианова
15.08.04