Странный туризм

Некоторое время назад я познакомился с замечательной девушкой. Девушка оказалась администратором сайта для путешественников, на котором были представлены все мыслимые виды туризма, кроме, пожалуй, пляжного.
Большую часть из описанного девушка успела попробовать на себе, поэтому когда мне захотелось пригласить её куда-нибудь на выходные, задача найти что-нибудь необычное поначалу казалась непростой.

«Слушай, а у тебя на сайте есть раздел «Странный туризм», - спросил я.
- Нет, а это как? – удивилась девушка.
- Я знаком с ребятами из клуба транспортных путешественников. Им не так важно, куда ехать, как важно – на чём. Они катаются на вертолётах, воздушных подушках, бипланах, мотодрезинах, рельсовых автобусах и прочей экзотике. А в следующие выходные намечается большой выезд для катания на узкоколейке.
- Узкоколейке?
- Да. Железная дорога, только маленькая. Маленький локомотив, маленькие вагоны. И идёт она куда-нибудь в лес. В Кировской области.
Т.е. ты должна понимать: собирается толпень народу, которая просто прётся на север в леса, пересаживается в маленький вагончик, просто едет на нём в лес, в пустоту, в точку на карте, а потом возвращается назад. И все страшно радуются!
- И… много там набирается таких… любителей?
- Ну, несколько десятков человек. У тебя есть возможность посмотреть на них и съездить в пустоту.
Девушка была так удивлена, что согласилась.

Путешествие началось на Ярославском вокзале. Зная, что организаторами выступают великий Дима Крюков и божественный Саша Фетисов, я настолько расслабился, что даже не стал узнавать заранее варианты возвращения. Иногда приятно почувствовать себя чемоданом.

Освоившись в поезде, мы направились в их купе. Освоившись – потому что выяснилось, что героическая путешественника никогда не путешествовала в русском плацкарте. Я получил немало удовольствия, читая лекцию на тему: «За МКАДом есть жЫзнь!», а потом мы всё-таки дошли до Фетисова.
- Саш, а какие есть варианты возвращения в Москву после покатушек?
- Ну смотри, мы после на местном поезде едем в Лузу, это маленький посёлок лесорубов на севере Кировской области, и ночуем там.
- Так. А дальше?
- А дальше мы едем смотреть городок Лальск со старинными церквями и купеческим бытом.
- А потом?
- А потом мы хотим пробовать добраться до Великого Устюга, только там пока переправы ещё нет…
- А в Москву?
- Можно по льду перейти реку и оказаться в Великом Устюге. Оттуда можно уехать в Вологду вечерней маршруткой, она идёт где-то 6 часов…
- А в Москву?
- Можете заночевать в Кирове, а наутро самолётом полететь в Казань, билеты, кажется, ещё есть…
- Но в Москву?!
- Или кто-то вечерним поездом едет в Нижний Новгород, можно завтра будет там погулять.
- Саша!
- От Великого Устюга, кажется, есть транспорт в сторону Архангельска.
- В Москве надо быть в понедельник!!
- А ещё недалеко от Кирова есть вторая узкоколейка, пассажирская. Её тоже можно обкатать. Представляешь, за два дня две узкоколейки!
- А из этого, как его, Ляльска…
- Лальска.
- Лальска что-нибудь в Киров ходит?
- В Киров… Это сложно. Можно добраться до Котласа, там ходит поезд. Но лучше по льду перейти реку и добраться до Великого Устюга, а оттуда идёт маршрутка в Вологду!
- Аааа!

Если минут 15 послушать транспортные идеи Фетисова, начинается состояние, которое я называю «перегрузка мозга». Несчастный разум пытается вместить в себя трехгодичный курс географии нашей необъятной Родины, отчаянно пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь в маршруте «едем через что-то куда-то, потом оттуда в никуда, затем пересаживаемся где-то и на чем-то едем куда-то снова».
После некоторого осмысления вариантов возвращения нами было принято пораженческое решение вернуться с покатушек обратно в Киров, переночевать, а на второй день просто погулять по городу, тем более, что я там ещё не был.

Утро началось в пять весьма бесцеремонной побудкой. Кое-как продрав глаза, мы вывалились на вокзал города Киров и отправились покупать билеты на пригородный поезд.

Ехать нам надо было до посёлка Октябрьский, в котором находится станция… нет, не октябрьская, а комсомольская. Логика? Партия сказала «надо!», комсомол ответил «есть!»

Теперь представьте себе офигение билетерши, когда в полшестого утра двадцать с лишним человек один за другим берут билеты до станции «Комсомольская», на которой обычно вообще никто не выходит.

Когда чуть позже мы завтракали в вокзальном буфете, вместо живой музыки приходилось наслаждаться пением какой-то блаженной бабушки. Кто-то пошутил, что психика кассирши не выдержала.

Поезд «Киров-Пинюг» состоял из трех вагонов и был невыразимо прекрасен названиями станций, на которых он останавливался. Матанцы, Чащинский, Медянка, Пахарь, Мураши, Безбожник, Староверческая (между Безбожником и Староверческой всего 25 минут езды) и, конечно, Пинюг.

Мир вокруг был восхитительно сер и монохромен. Я ещё не отошёл от поездки в Индию, где всё, что ты видишь – ОЧЕНЬ яркое и ОЧЕНЬ цветастое. Глядя на серый лесок под серым небом, я прямо-таки отдыхал душой.

Пока мы 20 минут стояли на узловой станции Мураши, Дима успел найти и осмотреть местный краеведческий музей, а я обфотографировал дом культуры, памятник павшим, центр посёлка и купил магнитик с Мурашами. Там был ещё магнитик с посёлком Безбожник, но я решил, что пока я не безбожник в Безбожник не доехал, магнит мне не положен. Хотя очень хотелось.

Попутно мы выяснили, что последний автобус из Мурашей до Кирова идёт в 17.45 вечера.
На часах было что-то около 10 утра, и мы решили, что легко на него успеем. Ха.

Посёлок Октябрьский встретил инеем и бревенчатым вокзалом, работавшим 129 минут в день.
Узкоколейка принадлежала «ЗАО «Мураши-лес» и была первой «лесной» из мною посещенных. До этого я выбирался только на торфоразработки.

Вагон был аккуратно покрашен в цвет ржавчины, а внутри обит досками. По бокам стояли нары лавки, а в центре – буржуйка.
Буржуйка жарила так, что ближе метра к ней сидеть не решался никто. Люди устроили на лавках конвейер: самый ближний к печке поджаривался, пока хватало сил терпеть, потом он шел к двери охлаждаться, а все сидящие на лавке сдвигались на одного к печке, давая ему место у выхода.
С нами ехало несколько местных рабочих и пёс, который всю дорогу очень выразительно намекал, что будет очень рад любой еде.

Мы ехали… И ехали… И ехали…

Предыдущие узкоколейки были длиной километров 12, эта же забиралась в леса на 50 с лишним. Рельсы были такие, что разгоняться было явно неразумно, так что до конца дороги мы добирались с остановками почти 4 часа.

Вдоль дороги валялись перевернутые лесовозные платформы, красноречиво намекавшие, что быстрее ехать не стоит. Кое-где мелькали бытовки. Лесорубы промышляли охотой, благо она здесь хорошая. Один раз глухарь взлетел прямо перед поездом, и уселся на дереве у насыпи. Наш машинист чуть не выпрыгнул за ним из окна локомотива.
Как всегда в таких поездках, можно было покататься в кабине машиниста, на морде локомотива, снаружи вагончика…

Были фотостопы для любителей снимать проезд по мосту, а также пара технических остановок, когда путь преграждали забытые кем-то прямо на путях лесовозные платформы.


Мне особенно понравился момент перецепки вагона. Поворотного круга в конце пути, конечно, нет. И вторых путей нет тоже. Поэтому на какой-то стрелке локомотив отцепили, всех высадили из вагона, после чего общими усилиями вагон был затолкан на «ус», боковой путь, и перецеплен так, что остаток пути «туда» локомотив не тянул его, а толкал.

Я, как любой живущий в России, неоднократно толкал автобусы и легковушки, а вот вагон – первый раз.
В конце пути прямо на железнодорожных платформах стояла вахтовка лесорубов и… всё.
Конечная точка нашего путешествия действительно оказалась просто точкой на карте. Крайние рельсы сиротливо повисли в воздухе, а чуть поодаль стоял внушительного вида бульдозер, который равнял лес под продолжение железнодорожной насыпи.

Назад мы возвращались почти без остановок. Постепенно стемнело, и в вагончике воцарился полумрак. За окнами мелькали призрачные лапы деревьев. Настойчиво не хватало гитары и тягучих песен про тайгу. Печка немного остыла, так что с ней рядом стало можно находиться, я разделся до футболки, лёг на лавку и задремал. Мне было тепло, темно и спокойно. Лёжа на лавке, я будто спиной чувствовал, что вокруг меня, вокруг этой маленькой ветки рельс нет на много километров ничего, кроме леса. Что я где-то далеко-далеко.
Ощущение необъятности пустого пространства – это моё чувство Родины.

Между тем, настало время подумать о более прагматичных вещах. Время стремительно приближалось к 17.45, а мы всё ещё были _где-то_.
От Октябрьского до автостанции Мурашей было всего-то километров шесть, но счет шел на минуты. Из Мурашей были вызваны такси, которые должны были ждать нас у ворот.
У ворот, разумеется, никого не было, но одна машина такси нашлась на ближайшем перекрёстке. Мы бодро загрузились в неё и отправились в Мураши с важной миссией – задержать автобус, пока другие машины перевезут оставшихся путешественников.
Успели мы в последний момент. Водитель автобуса любезно согласился подождать, т.к. мы были у него чуть не единственными пассажирами. Через пару часов мы прибыли в Киров.
Из-за беготни за автобусом не удалось толком попрощаться с той частью КТП-шников, которая уезжала в Лузу, и поблагодарить Диму Крюкова за организацию. Пользуясь случаем, хочу сделать это сейчас.

Думаю, когда туризм только зарождался как вид проведения свободного времени, обыватели смотрели на первых туристов с недоумением: ехать куда-то, чтобы просто посмотреть на что-то и вернуться назад? Первые путешественники были или разведчиками, или торговцами, а иногда и теми, и теми одновременно, и преследовали вполне прагматичные цели.

Идея путешествовать как способ провести время с друзьями и увидеть что-нибудь необычное наверняка долгое время казалась ужасно странной. Поэтому если рассказ и фотографии ещё не вдохновили вас искать ближайшую узкоколейку, то я, возможно, просто немного опередил своё время.